Хирург должен учиться всю жизнь!

***

Во время очередной встречи О.В.Унгурьянов рассказал о своём отношении к актуальным событиям общественно-политической жизни России. Мы также поговорили о февральских праздниках: Дне Святого Валентина (14 февраля) и Дне защитника Отечества (23 февраля). В «исторической» части нашей беседы Олег Владимирович рассказал о начале своего профессионального пути: работе врачом-интерном в Хабаровской краевой клинической больнице и первых шагах в качестве врача-офтальмолога, офтальмохирурга в Хабаровском филиале МНТК.

- Олег Владимирович, в наших беседах мы крайне редко затрагиваем общественно-политические темы. Думаю, этой практики имеет смысл придерживаться и в дальнейшем. Но давайте в этот раз сделаем небольшое исключение… В конце января – начале февраля по России прокатилась волна демонстраций. Кое-где «уличные мероприятия» сопровождались жаркими схватками протестующих с представителями правоохранительных органов. Что Вы как гражданин России думаете об этих событиях?

- Мы все – родом из Советского Союза. А в Советском Союзе, как известно, не очень жаловали различные «демонстрации протеста». Там была совсем другая общественная и политическая культура.

- Но ведь сейчас другие времена!

- Конечно, времена другие! Но, по историческим меркам, Российская Федерация – очень молодое государство. Не прошло и тридцати лет со времени распада Советского Союза. Это совсем небольшой срок.

Поэтому, на мой взгляд, у всех нас – и властей, и общественности – ещё не сформировались традиции цивилизованного, разумного проведения различных протестных акций. Я бы не стал в этом кого-то обвинять. Но давайте смотреть правде в глаза!

- У Вас протестующие вызвали симпатию?

- У меня эти демонстрации вызвали противоречивые чувства. Но в демократическом государстве каждый человек должен иметь возможность высказаться. Никому нельзя затыкать рот! Даже если у меня какая-либо демонстрация не вызывает симпатии, запрещать ничего не нужно!

Конечно, это относится к мирным шествиям, не связанным с нарушением общественного порядка.

- В этот раз нарушений было много!

- Задача государства, правоохранительных органов состоит в том, чтобы отделить мирных демонстрантов от «профессиональных хулиганов и бузотёров». Таких людей тоже немало! Но из-за них мы не можем ставить под сомнение право на мирные акции протеста.

Возможно, этот пример не совсем точный, но ведь и в семье время от времени возникает какая-то «турбулентность», скажем, во взаимоотношениях родителей и детей. Кто-то чем-то не доволен, возникает потребность высказаться, «выпустить пар». Так и в обществе, и в государстве… Время от времени появляются люди, которым кажется, что их в чём-то ущемили, что их мнение не услышали. Они выходят на демонстрации. Думаю, что это нормальное явление.

- У любой демонстрации должна быть внятная причина. Не вполне понятно, из-за чего люди демонстрировали и устраивали стычки с полицией в этот раз.

- Не могу сказать, что я активно следил за этими событиями, но поводом для всей этой истории стал судебный процесс над одним Интернет-блогером, имеющим, как оказалось, значительную группу «фанатов». Он был осуждён по уголовному делу – и люди вышли на улицу.

- Вы считаете это уважительной причиной для демонстраций? Всё-таки человек был осуждён за конкретное экономическое преступление. Это не имело отношения к его общественно-политической деятельности…

- У протестующих на этот счёт другое мнение! Люди вышли на улицу потому, что уверены в том, что их кумира преследуют по политическим мотивам, что суд над ним был несправедливым.

Конечно, среди этих людей были и хулиганы, которые ищут любой повод, чтобы «подлить масла в огонь», спровоцировать полицию на жёсткую реакцию. Но было бы неправильно говорить о том, что все демонстрации не имели реальных причин. Давайте уважительно и деликатно относиться к мнению и к позиции друг друга!

Я выступаю за поступательное движение страны по пути демократического развития. Но, с другой стороны, должна сохраняться и общественная стабильность, общественный порядок. Свободное самовыражение одних людей не должно нарушать прав других!

- Будем надеяться, что в России так и будет… Давайте теперь обсудим более приятную и радостную тему. 14 февраля отмечается День всех влюблённых. Кто-то любит этот праздник, кого-то он оставляет равнодушным. Но всё-таки этот день является поводом, чтобы поговорить о Любви, о личной жизни, о семье, о браке.

- Любовь – важнейшее чувство в жизни человека. Но взаимоотношения между мужчиной и женщиной переживают разные фазы. Например, мы с супругой женаты уже 26 лет. Мы вырастили двух дочерей. А всего у меня три дочери! Два года назад наша старшая дочь стала мамой и сделала нас с женой дедушкой и бабушкой.

Это прекрасные, радостные стороны жизни: воспитывать детей, нянчиться с внуками!

На мой взгляд, бытовые хлопоты, воспитание детей, забота о них способны объединить любящих людей. Но, с другой стороны, семейный союз не может и не должен сводиться только к «бытовухе». Супруги – это не только родители, а мужчина и женщина, которых тянет друг к другу, которым хорошо ВМЕСТЕ.

В жизни обязательно должно быть место романтике!

- Какие качества Вы цените в женщинах?

- Я бы не стал перечислять какой-то набор положительных качеств. Их и так все знают… Важно, чтобы мужчине и женщине было психологически комфортно друг с другом. В том числе, после долгих лет отношений. Иногда мужчины формулируют это так: «Чтоб жена не пилила, не «доставала», не выдвигала каких-то неосуществимых требований…»

- Принимала человека таким, какой он есть?

- Да. Но это должно быть взаимно! Женщина тоже вправе рассчитывать на то, что её ценят и принимают со всеми достоинствами и недостатками, не пытаются изменить и, тем более, «сломать».

- Не могли бы Вы рассказать, как познакомились с супругой?

- Мою жену зовут Анна. По национальности она – китаянка. Мы познакомились в 1993 году в Китае, в городе Шеньжэнь. Я находился там в длительной командировке в качестве сотрудника Хабаровского филиала МНТК. Эта командировка длилась целый год. Аня работала в клинике переводчиком.

- Она родом из Шеньжэня?

- Она родом с Севера Китая, из Харбина. В клинику в Шеньжэне Аня приехала также как и я, в длительную командировку.

- Служебный роман?

- У врачей вся жизнь – на работе! И личную жизнь доктора нередко устраивают, не отходя от рабочего места.

Мы с Аней – коллеги. Она и переводчик, и врач. В медицинском институте Харбина есть факультет русского языка. Там большинство медицинских предметов изучается на русском. Выпускник получает диплом врача, а также переводчика с русского языка. Наш родной язык она ещё в школе учила, интересовалась русской культурой. Кстати, в двадцатые-тридцатые годы в Харбине было много русских эмигрантов.

- Свадьбу Вы сыграли в Китае?

- Свадьбу сыграли в Хабаровске, в 1994 году. Это было уже после завершения командировки.

- Это была Ваша первая командировка в Китай?

- С 1991 года я регулярно ездил в Китай. Одна командировка могла продолжаться три месяца. Российские офтальмохирурги много оперировали в Китае. «Фёдоровская школа» пользовалась большим авторитетом. Но такая длительная командировка стала первой.

- Как Ваша супруга «прижилась» в России?

- В культурном, языковом плане у неё не было проблем. Но в течение нескольких лет наша семья сталкивалась с бюрократическими препонами. Хотя Аня была и остаётся моей законной женой, она в течение длительного времени не могла получить долгосрочную визу… Ей нужно было постоянно «мотаться» в Харбин и обратно.

- У Вас супругой – разные национальности, Вы росли в разной культурной среде. Это каким-то образом повлияло на Ваши отношения?

- Конечно, мы обсуждали с Аней российские и китайские культурные традиции, национальные праздники… Это были дружеские беседы. Эти «различия» не мешали нашим отношениям, а скорее, наоборот, сплачивали нас. Во время первого этапа нашего знакомства я мог что-то рассказать Ане о России, она мне – о Китае.

А сейчас, после нескольких десятилетий жизни в России, Аня сама стала россиянкой. Она полностью погрузилась в российские реалии. Кстати, с нашими дочерьми она всегда говорила только по-русски.

- Китайский язык Ваши дочки не освоили?

- Возможно, это наше упущение с Аней. Но с маленьким внуком жена сейчас пытается говорить по-китайски. Кстати, в настоящее время Аня – востребованный преподаватель китайского языка в Москве. Ей помогает в работе тот факт, что она – носитель языка.

- Вы общались с другими парами, где супруги принадлежат к разным культурам?

- Российско-китайских пар не так много, но они есть, в том числе и на Дальнем Востоке, в Хабаровском крае. У меня сложилось ощущение, что семейные традиции в России и в Китае очень похожи.  Вообще, китайцы и китаянки – прекрасные семьянины. Они готовы «вкалывать» ради благополучия семьи.

- Не могу не спросить о Вашем отношении ещё к одному февральскому празднику, к 23 февраля.

- Я провёл детство в военном городке. Папа был офицером. Для нас это был важный праздник. И после выхода отца в отставку мы его в семье отмечали.

- Думается, что в России 23 февраля – это не только профессиональный праздник военнослужащих, а «День всех мужчин». 23 февраля принято поздравлять  «рыцарей», а 8 марта – «прекрасных дам», которых эти «рыцари» должны защищать.

- Такой подход мне близок. Мужчина должен всегда оставаться мужчиной. Если есть праздник, напоминающий мужчинам о мужественности – замечательно!

- Что значит «быть мужчиной»?

- Быть главой семьи не на словах, а на деле. Нести ответственность за семью, в том числе за её финансовое благополучие. Считаю, что именно мужчина должен обеспечить семью жильём, гарантировать, чтобы дети получили хорошее образование и полноценное развитие.

Есть такое выражение: за мужем, как за каменной стеной. Думаю, оно точно и ёмко характеризует настоящего мужчину. А рядом с мужественным, решительным, уверенным в себе мужчиной женщине приятно быть нежной и женственной!

- Олег Владимирович, наши с Вами ежемесячные беседы нередко включают в себя не только обсуждение текущих тем, но и «взгляд в прошлое». В прошлом месяце мы обсудили Вашу учёбу в медицинском вузе. Сейчас хотелось бы поговорить о первых двух годах после получения диплома.

- Уже во время учёбы в вузе я твёрдо знал, что после получения диплома буду работать в Хабаровском филиале МНТК. Виктор Васильевич Егоров, директор филиала, принял меня в свою команду.

- Диплом об окончании вуза Вы получили летом 1987 года. До открытия филиала оставалось тогда чуть больше года. Стройка шла полным ходом…

- Мы все в то время наблюдали за строительством с замиранием сердца. На стройке трудились специалисты из Финляндии. Работали они быстро и качественно, используя самые передовые западные технологии.

Пока филиал не был открыт, мы времени зря не теряли. Интернатуру по офтальмологии я проходил на базе офтальмологического отделения Хабаровской краевой клинической больницы.

Именно там, несколькими годами ранее, состоялось моё первое знакомство с миром офтальмологии. Тогда я работал медбратом. А после окончания вуза пришёл в родные стены в качестве врача-интерна.

- Уже в первый год Вы много оперировали.

- В то время ещё не проводилась факоэмульсификация катаракты. Я осуществлял

интракапсулярную экстракцию катаракты. При этой технологии хрусталик удалялся вместе с капсулой с помощью специального прибора, использующего замораживание. Нужен был большой разрез роговицы. Около 9 мм. Для сравнения могу сказать, что сейчас при удалении катаракты мы используем разрез, не превышающий 2 мм.

- Почему раньше невозможно было проводить операции с использованием микроразрезов?

- Причин здесь несколько. Раньше хрусталик извлекался из глаза целиком. Для этого необходим большой разрез. А сейчас с помощью факоэмульсификатора хрусталик расщепляется внутри глазной капсулы, и уже эта эмульсия удаляется из глаза.  Факоэмульсификатаров в начале моей хирургической карьеры у нас в стране не было.

И ещё одна причина для больших разрезов. Мы не имели эластичных искусственных хрусталиков, которые «умеют» раскрываться внутри глазной капсулы, как это происходит сейчас. Прежние хрусталики можно было имплантировать только через большой разрез.

Но операционные микроскопы в Хабаровске уже были. Поэтому свои первые самостоятельные операции я провёл с использованием качественного микроскопа производства Германской Демократической Республики.

- Витреоретинальные операции Вы тогда проводили?

- Нет. В Хабаровске в то время ещё не было витреотома. Никто операциями на заднем отрезке глаза не занимался.

- Что Вы ещё могли бы рассказать о Ваших первых шагах в офтальмохирургии?

- В то время в Хабаровске и Хабаровском крае люди ждали по три года, чтобы прооперировать катаракту. Было много перезрелой катаракты.

- Тогда катаракту не оперировали на начальной стадии?

- Теоретически и в то время катаракту можно было оперировать на начальной стадии. Но таких операций проводилось гораздо меньше… И врачи, и пациенты ждали, когда катаракта «созреет», а уже потом её удаляли.

Из-за очередей на операцию пациенты часто попадали на операционный стол уже тогда, когда они уже почти ничего не видели.

Кроме того, во второй половине восьмидесятых годов было много пациентов, которым удалили катаракту, но не установили искусственный хрусталик. Им приходилось носить очки с очень толстыми линзами, чтобы хоть что-то видеть.

- Что происходило с такими пациентами?

- В настоящее время существует стандартная практика, когда одновременно с удалением катаракты, с удалением родного хрусталика, пациенту имплантируется искусственная линза… А в то время мне нередко приходилось иметь дело с пациентами, которым катаракту удалили давно… Через много лет после первой операции нужно было устанавливать им искусственный хрусталик.

- Это была простая задача?

- Очень сложная задача! Хирургу было необходимо оценить состояние глазной капсулы, связочного аппарата, чтобы искусственный хрусталик «стал на своё место». Зато после такой операции качество зрения существенно повышалось.

- Хабаровский филиал МНТК был торжественно открыт в сентябре 1988 года. До этого Вы и ряд других сотрудников прошли двухмесячную стажировку в головном Институте МНТК.

- Я был очень рад этой возможности! Сначала я проходил стажировку в отделе, которым руководила замечательный доктор Валентина Григорьевна Копаева. Кстати, именно в этом отделе проводились такие сложные операции как пересадка роговицы.

Потом в коридоре МНТК состоялось моё знакомство с Александром Герасимовичем Югаем. Он работал в подразделении, занимающемся витреоретинальными операциями. И меня это очень заинтересовало! Этим отделом в то время руководил Ярослав Иосифович Глинчук. Надо сказать, что к моему желанию проходить стажировку именно под его руководством он сначала отнёсся весьма прохладно.

- Почему?

- В то время витреоретинальные технологии считались очень сложными. В МНТК их изначально не планировали развивать в региональных филиалах. Поэтому Ярослав Иосифович поначалу недоумевал: «Зачем мне осваивать витреоретинальные операции, если в родном Хабаровске я всё равно не буду ими заниматься?»

Но я проявил настойчивость. Кроме этого, меня активно поддержал А.Г.Югай. В итоге, Я.И.Глинчук «сдался» и принял меня в качестве стажёра. В течение этих двух месяцев я сам конечно еще не оперировал, но много ассистировал, в том числе А.Г.Югаю и Я.И.Глинчуку.

- Какие ещё у Вас остались воспоминания о стажировке в Москве?

- Главное воспоминание – это ощущение принадлежности к «большой Фёдоровской семье». Мы, молодые специалисты, жадно впитывали всё, что происходило в Институте. Для нас читали лекции, организовывались семинары, затрагивающие различные области офтальмологии. Была возможность и лично пообщаться со Святославом Николаевичем Фёдоровым.

Два раза мне даже удалось побывать в его рабочем кабинете, где располагалось множество мониторов, позволяющих ему наблюдать за работой офтальмохирургов во время операций.

- Как была организована работа после открытия Хабаровского филиала?

- В то время в филиале было два хирургических отделения. У них не было специализации. Каждое отделение выполняло все виды операций и на переднем, и на заднем отрезке глаза. К моей радости, к моменту открытия филиала в Хабаровске появился канадский витреотом. А это значит, что мы могли осуществлять витреоретинальные операции.

Я освоил практически все операции, которые в то время осуществлялись в филиале. Популярной операцией была кератотомия – рефракционное вмешательство, избавляющее пациентов от необходимости носить очки.

Много было операций по поводу катаракты, по поводу глаукомы. Также осуществлялась склеропластика. Это хирургическое вмешательство останавливало прогрессирование близорукости.

Я много работал с последствиями травм, с отслойками сетчатки, с офтальмологическими осложнениями сахарного диабета и т.д.

- Не могли бы Вы привести пример какой-либо сложной операции, которую Вам довелось осуществить в первый год работы в филиале?

- Значительную часть травм можно назвать «нестандартными». К сожалению, люди травмируют глаз самым разнообразным образом. И ни один учебник для хирургов не способен описать все виды травм и все возможные ситуации, с которыми хирург сталкивается на практике.

Приведу такой пример. Кусок металла повреждает капсулу хрусталика, пробивает хрусталик, который «отскакивает» в стекловидное тело.

- Что нужно делать в таком случае?

- Нужно достать хрусталик из стекловидного тела, что, по сути, является витреоретинальной операцией.

Но это ещё не самый опасный случай! Более опасная ситуация может произойти, когда в результате травмы «куски» хрусталика оказываются в передней камере глаза. Это может привести к прекращению оттока внутриглазной жидкости и резкому повышению внутриглазного давления. Начинается так называемая «вторичная глаукома». Если своевременно не провести хирургического вмешательства, то зрительные функции могут быть полностью и безвозвратно потеряны. Глаз слепнет.

Для хирурга работа с тяжёлыми травмами – это возможность проявить своё мастерство и универсальность, а для пациента встреча с хорошим специалистом – шанс сохранить зрение.

- Будем надеяться, что каждому пациенту, которому понадобится хирургическая помощь, вовремя встретится хороший хирург. Мы с Вами начали разговор о первых месяцах работы в МНТК, о начале долгого пути освоения хирургического мастерства.

- Хирург должен учиться всю жизнь. Я бы сравнил жизненный путь хирурга с судьбой воина. Никогда нельзя расслабляться! В операционной всегда надо быть готовым к любым неожиданностям, как на поле боя.

Беседу вёл Илья Бруштейн